Трудно быть богом

Я очень ждала этот фильм. Его выход много раз откладывался. Даже когда он был уже совсем-совсем готов, премьера задерживалась и задерживалась... И вот я его посмотрела. На блю-рей, разумеется, в кинотеатрах Сербии его не прокатывали. А просмотрев, задумалась, что я могу про него сказать. Ну да, как художник, не могу не отметить качество картинки, которая похожа то на офорт, то на карандаш. Но это - только оболочка для смысла...
Про смысл мне очень понравилась рецензия, которую я привожу тут целиком. Мне кажется, ее автор действительно понял намерение Алексея Германа. Во всяком случае, она - наиболее адекватна.
Источник рецензии.

Рецензия на фильм "Трудно быть богом" Алексея Германа

Я все-таки посмотрел его... Да, знаю, что это уже не киноновинка. И тем не менее...
Смотрел его, старательно выкинув из головы книгу, чтобы по-возможности воспринимать фильм без оглядки на литературный источник. Вроде бы, получилось.
Сразу надо сказать: фильм тяжелый. Тому, кто соберется его смотреть, нужно быть готовым к тому, что это — не легкая "фантастика" в стиле "Трансформеров". Этот фильм из тех произведений, которые не делает лучше человеку. Но они делают лучше самого человека.
Смотреть его, наверное, лучше всего в кинозале. Большой экран и качество передачи изображения тут имеет значения. И звук. Звуковоспроизведение должно быть качественным. В противном случае звук превращается в неразборчивую кашу. А диалоги и (особенно) монологи лучше расслушать.
Ну ладно, о просмотре я предупредил. Теперь расскажу о самом фильме. Постараюсь избегать спойлеров.
Поскольку кинокартина, то начну я со зрелищной части.
Современному человеку, избалованному цветным изображением везде, в плоть до фотокарточки на документе, сложновато воспринимать черно-белое изображение. Черно-белое изображение требует работы от человеческого мозга по додумыванию — достраиванию набора серых пятен до состояния узнаваемого образа. При этом ощущение искусственности, нереальности видимого, больше напоминающего сон, более четко. Возникает некая отстраненность, сходная с отстраненностью наблюдателя.
Эта отстраненность, я полагаю, должна облегчить восприятие у особо восприимчивых натур. В фильме много натурализма. Ну, собственно, Алексей Герман явно старался снимать так, чтобы действие в кадре выглядело максимально правдоподобным. Он как бы вытравляет из фильма трюкачество. Будто говоря зрителю: "Смотри, оно вполне могло так быть". Действительно могло. И, в некотором смысле, есть. Но это вопрос, относящийся к смысловой части, поэтому я вернусь к нему позже. Но нужно быть готовым к тому, что Герман пытался сделать так, чтобы зритель становился не соучастником действия. Это невозможно, ибо кино — не театр. А чтобы у зрителя возникала полная иллюзия реальности происходящего... Без намеков, без натяжек, без какой-то сказочности или романтического флера, который обычно покрывает киносредневековье...
В сущности, весь фильм стилизован как наблюдение. Очень много крупных планов. Какие-то персонажи разворачиваются в кадр и что-то говорят, глядя прямо в него, то ли обращаясь к зрителю, то ли еще кому-то, за которого принимают зрителя. Можно было бы сказать, что художественный фильм стилизован под документальный. Но это не совсем так.
Стилизация под документальный фильм обычно подразумевает трясущееся изображение, кадр из бестолково мечущейся камеры, помехи по звуку и закадровый голос с придыханием. У Алексея Германа все по-другому...
Все происходящее на экране напоминает ожившие карандашные рисунки, сделанные графитом с последующим растиранием штрихов. Основной цвет на экране — серый. Самых разных тонов и начисто лишенный оттенков. Темнее и светлее, но — серый. Даже снег, кажущийся на фоне темно-серых предметов белым, на самом деле — светло-серый. Даже черные монахи в общем-то темно-серые. Просто очень темно-серые.
Вот так почти три часа всего экранного времени — картины, нарисованные серым. Красиво? Да. Если отвлечься от содержания, то это весьма эстетно. Но кроме этого еще уныло и гнетуще. Такие и другие подобные эффекты, их механизмы и использование подробно разбирались на курсе "Творчество" в Студии Ольги Шматовой. За подробностями и объяснениями как и что за счет чего получается, лучше обратится к первоисточнику. Я сейчас, собственно, пишу несколько не об этом...
И нарисованы этой серой краской фон из грязи, обветшалых стен (такое впечатление, что их такими уже построили), постоянно льющихся потоков воды, туманов, свисающих бестолковых предметов. На фоне животные четвероногие и двуногие. И двуногие, которых в кадре значительно больше, чем четвероногих, имеют соответствующую внешность. Лица, покрытые слоями грязи и чего-то похуже, уродливые, искалеченные, на фоне которых даже заурядное человеческое лицо заметно выделяется...
Зачем же Алексей Герман создавал такой зрительный ряд? Сам режиссер уже ничего не расскажет про замысел, но есть сам фильм. Он сказал им то, что хотел. Чего же больше?..
Весь фильм состоит из метафор, гротеска, иносказаний и сам по-сути является одной большой метафорой. Ну о каком сходстве с книгой тут может идти речь?
По смыслу, по сюжету, даже по ряду действующих лиц, фильм относится к "Трудно быть богом" Стругацких, как "Сталкер" к ихнему же "Пикнику на обочине". То есть — фильм сильно "по мотивам". Так что поклонники творчества братьев Стругацких могут не искать там сходства или уличать "в неточности экранизации". Это, грубо говоря, не экранизация, а самостоятельное произведение. Само по себе и о своем.
Но если все-таки попытаться сравнить с книжным источником, то надо заметить следующее...
Фильм значительно жестче книги. Нет разрядок в виде "мелких радостей бытия". Нет хохмочек из серии "барон Пампа достал кинжал и начал веселиться". Даже умных, по-настоящему умных людей в фильме нет. И нет никого, кто бы вызывал симпатию. Ни отец Кабани, ни Будах там несимпатичны. Они — дети своей среды, а среда в фильме еще менее симпатична, чем в книге. Если вдуматься, то и Румата, по версии Алексея Германа, не такой супергерой, как в книге. Он куда больше человек, медленно врастающий в ту среду, хоть и пытающийся барахтаться в ней. Ари (переименованная Кира) резко выделяется на фоне, но по-сути своей, она больше бы подошла местному Румате, чем Антону. Это не убивает картину, а только добавляет ей правдоподобия. Хотя, с книгой расходится сильно.
Про сравнение с книгой все. Если кто-то хочет сам провести детальный анализ в этом ключе — пожалуйста. Три часа экранного времени и повесть крупного калибра к его услугам.
Все без малого три часа Алексей Герман показывает нам... нас. Как и в чем живем. Как поступаем и как выбор совершаем. В сущности, это то, что сделал бы Ланселот из пьесы "Дракон" Евгения Шварца:

Дракон. Вранье, вранье. Мои люди очень страшные. Таких больше нигде не найдешь. Моя работа. Я их кроил.
Ланцелот. И все-таки они люди.
Дракон. Это снаружи.
Ланцелот. Нет.
Дракон. Если бы ты увидел их души — ох, задрожал бы.
Ланцелот. Нет.
Дракон. Убежал бы даже. Не стал бы умирать из-за калек. Я же их, любезный мой, лично покалечил. Как требуется, так и покалечил. Человеческие души, любезный, очень живучи. Разрубишь тело пополам — человек околеет. А душу разорвешь — станет послушней, и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души. Знаешь, почему бургомистр притворяется душевнобольным? Чтобы скрыть, что у него и вовсе нет души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души. Нет, нет, жалко, что они невидимы.
Ланцелот. Это ваше счастье.
Дракон. Как так?
Ланцелот. Люди испугались бы, увидев своими глазами, во что превратились их души. Они на смерть пошли бы, а не остались покоренным народом.

Как-нибудь соберусь почитать отклики зарубежных зрителей. Тех, которые никогда не жили в совке и, лучше — вообще не имеющих о нем представления. Что они поймут и вынесут из этой кинокартины?